От безопасности — к качеству

В Красноярске на базе Сибирского федерального университета прошла межрегиональная конференция «Формирование системы технического регулирования Евразийского экономического союза».

По итогам конференции 1-LINE побеседовал с директором ФБУ «Красноярский ЦСМ» Василием Моргуном. Разговор шел о том, зачем региональным производителям участвовать в глобальных процессах стандартизации продукции, что теряют предприятия, которые пока что не видят необходимости в формировании собственных стандартов качества, и чего ожидают профессиональные сообщества от введения закона «О стандартизации».

— Василий Николаевич, вы критикуете существующую систему регламентирования продукции, говорите о том, что она устарела. По-вашему, стоит вернуться к прежним государственным стандартам? Они-то не устарели?

— В последнее время на потребительском рынке происходит то, что в эволюции называется конвергенцией — расхождение показателей безопасности и качества, связанных с развитием технологии производства. Реализуется такой феномен — чем крупнее предприятие, работающее, например, на рынке пищевой продукции, тем меньше его интересуют вопросы качества и больше — безопасности. Значит, все больше ресурсов предприятия готовы вкладывать в систему подготовки технических регламентов и все меньше у него интереса к стандартам, обеспечивающим качество. 

Случилось так, что становление существующей системы стандартизации, по сути, происходило в начале 2000-х годов, когда в России восстанавливалась вертикаль власти, а предприятия пытались найти себя в новых политических и рыночных условиях. То есть промышленности было не до системы стандартизации и технического регулирования, только что закончились 90-е, все пытались просто выжить и сохранить свои позиции на рынке в новых условиях. А сегодня, с созданием Евразийского экономического союза, возникла необходимость работать в совершенно новой рыночной и нормативно-технической системе. Ни бизнес, ни регионы в процессе своего новейшего исторического развития не смогли еще ее воспринять и прочувствовать. А также понять свою роль и свой интерес в ней. И, соответственно, не научились строить в рамках этой системы взаимодействие с федеральными институтами технического регулирования, тем более — с международными.

Пришедшее из СССР промышленное сообщество сумело сохранить в своем сознании некий формат старой советской системы стандартизации. Руководители помнят ГОСТы, которые нужно было строго соблюдать и ни о чем не думать в части нормирования. И вот эта предыстория становления стандартизации во многом определила нынешнюю ситуацию в промышленности, при которой предприятия, особенно в регионах страны, существуют без особого рабочего взаимодействия с центральными институтами технического нормирования. И остаются в таком состоянии в новых условиях, с приходом Евразийского союза.

— Сейчас Государственная дума рассматривает закон «О стандартизации в Российской Федерации», говорят, он почти готов. Как внедрение закона изменит ситуацию?

— Конечно, этот закон ожидаем. При этом я не исключаю, что его принятие на первых порах даже усилит сумятицу в головах представителей промышленного сообщества. Насколько я знаю директоров крупных промышленных производств, они на данный момент только начинают понемногу ориентироваться в системе технических регламентов как не просто нормативно-технических документов, но и как производственных ориентиров.

Так, я в процессе личного общения с некоторыми директорами понял, что их мировоззрение строится на том, что стандарты отменили. Но с другой стороны, они не очень этому рады. Яркий пример из жизни: после аварии на СШГЭС на некоторых ГЭС были введены приказами все ГОСТы, отраслевые и государственные, как обязательные на станции.

Или как у нас работают строители. Работы ведутся в соответствии с техническими регламентами, то есть квартиры безопасны. А жильцы у нас хотят, чтобы отделка была качественной, то есть соответствовала СНиПам. Что самое интересное, это то, что и суды, и следственные органы используют в своей практике ГОСТы и СНиПы, а не техрегламенты. Возникают коллизии, когда сдаваемое жилье при помощи адвокатских фирм рассматривается не с позиции строителей, а с позиции жильцов. Строителям в ходе конфликтных ситуаций назначаются крупные штрафы. Ладно, они — богатые организации, но ведь налицо — правовая безграмотность в сфере технического регулирования. И полное непонимание того, что безопасность — это допуск на рынок, а качество — допуск к потребителю.

Мы уже больше 10 лет живем в условиях главенства доктрины, согласно которой техрегламенты — это главный документ, а стандарты — вещь вспомогательная. Этого срока достаточно для утраты системы культуры стандартизации и кадров, и эта утрата произошла. Третья часть технических комитетов фактически прекратила свою деятельность. Смена парадигмы нормативного регулирования от обязательности к добровольности, отказ от общеправовых механизмов в обеспечении качества продукции — все это оказало плохое влияние на развитие производства, подорвало технократический уклад в управлении экономикой, нарушило мотивы предприятий к контролю и повышению качества своей продукции. А значит, отечественные предприятия стали менее конкурентоспособными. В итоге сырьевая направленность нашей экономики только усиливается.

— Достаточно ли для исправления ситуации одного нового закона? Или нужно менять что-то еще?

— Я считаю очень важным усиление региональной составляющей процесса стандартизации, вовлеченность в него предприятий и субъектов Федерации не как административных, а как экономических, отраслевых составляющих экономики страны. Учитывая, что действующими единицами процесса технического нормирования являются технические комитеты, давайте посмотрим, как у них складывается ситуация в регионах. В Москве технических комитетов 205, в Московской области — 28, в Санкт-Петербурге — 32, на Урале — 10 и в Сибири — 2. Как видим, серьезный дисбаланс между расположением отраслей и расположением технических комитетов.

Например, ГЛОНАСС в части наземной системы контроля расположен у нас, а технический комитет — в Москве. Поэтому кто-то постоянно должен туда летать, чтобы что-то там доложить или отстоять какой-то вопрос. Физическое удаление процесса производства от процесса стандартизации не должно быть таким большим.

Или если посмотреть на состав технических комитетов. Там сидят кто, сибиряки? Нет. Допустим, в техническом комитете по мясу — 15 москвичей плюс представители дистрибьюторов крупных зарубежных компаний. По зерну — 19 москвичей и 4 приезжих. Можно подумать, что Москва — крупнейший сельхозрегион с глубокими традициями, поэтому кому, как не москвичам… Заодно если мы посмотрим на эффективность их работы на основе отчетов, то мы увидим такую картину: эффективность ниже средней показывают 8,4 % технических комитетов, 21,5 % не представили сведений вообще. То есть ровно треть комитетов просто не работает. Кроме того, учитывая скрытый монополизм на потребительском рынке, нужно понимать, что в ТК очень хорошо представлен иностранный бизнес, чему не всегда нужно радоваться.

— Но ведь по существующему законодательству вносить предложения по регламентам могут не просто субъекты Федерации, но даже и частные предприниматели из любого уголка страны.

— Да, действующая процедура общественного обсуждения, на первый взгляд, позволяет регионам участвовать в подготовке технических регламентов. Мол, есть Интернет, есть официальные сайты с формами обратной связи — пишите, предлагайте. Я всегда представляю себе такую идиллическую картинку. Фермер, усталый, возвращается с полей, моет руки, его встречает жена: «Петя, ты читал проект технического регламента Таможенного союза?» — «Нет, — отвечает, — еще не читал». — «Ты что, надо ведь вносить предложения!» — укоряет жена. «Все, сейчас поужинаю и сяду читать». Да у нас на выборы губернаторов ходят не больше 30 % избирателей, а заставить фермера предлагать изменения в технический регламент… Думаю, не заставишь и трети. Тем более что многие руководители малых предприятий просто не имеют необходимых для этого компетенций.

То есть участие регионов в подготовке техрегламентов — это миф. Отсюда, «с земли», нам видно, что активность участников рынка очень низкая. У нас нет в системе исполнительной власти органа, который по положению отвечал бы за систему технического нормирования. Правовое нормирование — сколько угодно, бюджет делить — пожалуйста. В нашем крае, насколько я знаю, еще со времен Александра Лебедя нет такого специалиста, который бы этим занимался. Я всегда с энтузиазмом рассказываю нашим руководителям о том, какая это важная штука — техническое нормирование, они кивают, соглашаются… И забывают. Близится корректировка бюджета...

Даже взять такую наиважнейшую, живую сферу, как производство продуктов питания. Я опрашивал наших специалистов предприятий пищевой отрасли о принятии 21-го регламента Таможенного союза по продовольствию. Никто о нем не знал! И меня с интересом спрашивали — а какие в нем требования?

— Какие проблемы, по-вашему, сможет решить усиление роли регионов в процессах стандартизации?

— Проблемы эти очевидны. Это и слабый интерес предприятий и властных структур к подобным процессам, а особенно — к таким документам, как технические регламенты. Это, в свою очередь, влечет недостаточное финансирование стандартизации со стороны бизнеса, которая пока что проходит по разряду непонятных для многих затрат. Кроме того, есть концептуальное непонимание функционирования двойной системы: обязательный регламент — добровольный стандарт. Люди не могут эти две вещи рассматривать в комплексе, им понятно что-то одно: или обязательное, или добровольное. Первое выполняем, второе игнорируем.

Еще проблема: у государственной власти субъектов Федерации нет понимания того, как связана стандартизация с развитием региона. Его промышленностью, малым бизнесом и так далее. Есть понимание, что малый или средний бизнес зависит от финансовых источников, от наличия производственных помещений, дешевых кредитов, рынков сбыта. Но ни в одном социологическом опросе я не видел, чтобы вопрос технического регулирования или технических барьеров в торговле хотя бы упоминался.

С другой стороны, есть и непонимание целесообразности участия регионов в процессе стандартизации, да и механизм такой отсутствует. Правда, в новом законе «О стандартизации» этот механизм прописан, и, возможно, он все-таки заработает.

— А что может дать производителю непосредственное участие в процессе стандартизации? В чем здесь его выгода?

— Есть серьезное непонимание связи процесса стандартизации с коммерциализацией продукта. Внедрение новых технологий, инновации, научно-техническая деятельность — все это со стандартизацией не увязывается вообще. А ведь этот процесс — основа коммерциализации или «отоваривания» любой разработки. Для того, чтобы разработка превратилась в товар, нужно стандартизировать ее характеристики и обеспечить оценку их соответствия стандартам, при необходимости ее сертифицировать. Это элементарно, но мало кто это понимает. Поэтому остается разобщенность между научно-техническими разработками как продуктами и их выведением на рынок как товаров, и так называемая инновационная инфраструктура пока простаивает.

Мне было очень интересно узнать на конференции, что сейчас Таможенный союз замахнулся на общее рыночное пространство медицинской техники и лекарств. А у нас нет ни одного разработчика такой техники, который досконально понимает, как осуществить ее коммерциализацию, продвинуть ее на рынке. Плюс ко всему в России есть только один институт, который осуществляет испытание медицинской техники. Я представляю, как вся Россия съезжается в этот институт и встает в очередь на испытания инновационных разработок.

И отсюда же вытекает отсутствие понимания связи между стандартизацией и конкурентоспособностью продукции. Люди до сих пор считают, что для конкуренции на рынке достаточно соответствия техническим регламентам. На самом деле одно из другого совсем не следует. Да, ваша продукция безопасна, но точно так же безопасна любая другая продукция на рынке, не более. И чем же вы лучше? Для того, чтобы быть конкурентоспособной, продукция должна соответствовать востребованным стандартам, которые к тому же постоянно меняются. Их нужно обновлять, а зачастую — и это высший пилотаж — придумывать и выводить на рынок.

И еще. Практически отсутствует традиция общественной поддержки стандартизации со стороны населения. Нет, что называется, социального заказа на нее. Поскольку в общественном сознании произошла подмена ГОСТов техническими условиями. Люди думают, что ТУ — это и есть государственная гарантия качества, а что это такое на самом деле, они не знают. А ведь ТУ — это просто условия, которые производитель установил сам для себя. Правда, в последнее время россияне начали вспоминать госстандарты, чем, кстати, стали пользоваться недобросовестные производители, упоминая их в рекламных слоганах.

— Что можно сделать с учетом всех этих социально-экономических условий в регионах и как усилить роль предприятий в процессе технического нормирования?

— Нового изобретать ничего не надо. Есть центры стандартизации и метрологии, и мне кажется, необходимо сделать акцент именно на первой их функции. Мы ведь сейчас занимаемся в основном метрологией, а не стандартизацией. Кроме того, делать ставку надо не только на отраслевой механизм стандартизации, но и на территориальный. Хотя бы в части подготовки предстандартов. Мне кажется, целесообразно при подготовке национальных стандартов поручить их обсуждение и редактирование в регионах ЦСМ. Я убежден, что только ЦСМ способны вовлечь в процесс таких субъектов, как малые предприятия, индивидуальные предприниматели. Центры могут быть эффективными посредниками между ассоциациями производителей, СРО, альянсами и тому подобными организациями. Причем это не обязательно должно быть платное посредничество — как госструктуры, ЦСМ вполне могут вести организационную работу на общественной основе.

Не стоит забывать и о потребителях. Так, в Евразийском союзе формируется консультативный совет по защите их прав. А кто их будет представлять? Что, потребители будут заходить на какой-то сайт и вносить какие-то предложения? Это даже менее вероятно, чем в моем примере с фермером. Ничего никто вносить не будет. Но если люди будут знать, что региональный ЦСМ берется претворить в жизнь их мнение, следить за судьбой предложений, то их активность повысится.

Есть у меня и другое предложение. Думаю, целесообразно внедрить технические комитеты в действующую систему функционирования федеральных технологических платформ. Последних в стране создано 34, это отраслевые структуры. Допустим, у нас есть такая платформа, как национальная информационная спутниковая система. Платформа есть, а технического комитета нет. Как она функционирует? Непонятно. Как в такой ситуации формируется предметное поле деятельности, критические замечания? Никак.

Например, только по нашей инициативе разработчики Сибирского федерального университета, которые многие годы осуществляли научное руководство проекта в области радионавигации, записались в соответствующий технический комитет. Хотя и он работает в Москве, а все оборудование производится в Красноярске.

Еще я бы предложил внедрить технические комитеты в сферу деятельности таких научно-образовательных структур, как федеральные университеты и федеральные исследовательские центры. Сейчас университеты, по сути, заменяют отраслевые институты, которые после распада СССР в основном ликвидированы. Поэтому если бы в критериях оценки эффективности деятельности федеральных университетов присутствовало и наличие техкомитетов, а не только советов по защите докторских диссертаций, то наверняка заинтересованность вузов в процессе стандартизации была бы существенно выше. И это точно пошло бы на пользу научно-техническому прогрессу в России. 

Беседовал Тимур Докторов