«Приказ об увольнении мне сунули в Толмачево»

Недавний скандал вокруг постановки «Тангейзера», а вслед за ним и увольнение с поста директора новосибирского оперного театра Бориса Мездрича, последующее назначение на его место господина Кехмана — все это породило массу слухов и версий вокруг всей этой истории. Чтобы хоть как-то внести ясность в ситуацию, экс-директор Новосибирского театра оперы и балета Борис Мездрич встретился с журналистами и поделился мыслями о происходящем.

МНЕ НЕ НУЖЕН ЧЕРНЫЙ ПИАР

— Меня часто спрашивают: а может, то, что произошло со мной и «Тангейзером», — это своего рода пиар, вон как на всю страну и даже заграницу прогремели. Официально заявляю: нет. Я не хотел создавать себе славу постановкой оперы Вагнера «Тангейзер». Мы хотели всего лишь сделать хороший спектакль, который будет пользоваться популярностью.

Когда начался скандал, я сказал министру культуры еще 13 марта, что уход директора — это, может быть, самое правильное. Я был готов к увольнению, для меня это неожиданностью не было. Другое дело, как это произошло. Но это уже вопрос профессиональной этики. 29 марта мы поехали в аэропорт встречать первого замминистра культуры Владимира Аристархова, и прямо там он мне вручил уведомление о прекращении трудового договора, подписанное этим же днем.

Ну, уволить директора — это у нас святое, можно отчитаться. Я честно вам скажу, что не испытываю ни грусти, ни печали, ни депрессии. Мое мнение об этом процессе — это так, чих! Я считаю, что мое профессиональное поведение было точным, оно позволило всколыхнуть общественность театральную и не только. Я получил колоссальную поддержку, нет, я не хвалюсь — мне звонят люди, которых я не видел годами.

О ВОПРОСАХ ДЕНЕЖНЫХ

— Я уже не раз читал и слышал в СМИ о том, что нынешний руководитель оперного господин Кехман заявляет, будто в театре нет денег на зарплату, что во время моей работы ее постоянно задерживали, что театру нужно закупать материалы, а денег опять же нет. Также Кехман намерен поднять оплату труда сотрудникам с якобы 20 тысяч до 50.

Так вот, все это, мягко говоря, неправда. Во-первых, за все время мы только в начале этого года на неделю задержали зарплату, пока ждали субсидию от федеральных властей. Во-вторых, при мне средняя зарплата в коллективе в 2014 году составляла 43 695 рублей, так что платили мы сотрудникам исправно и немало. В-третьих, все закупленное нужное оборудование и инвентарь лежат на складах, и их хватит на следующий сезон с лихвой, в том числе и пуанты, и струны, о которых так переживает новый директор. То же касается и мебели, и пюпитров для оркестра, мы все поменяли в конце прошлого года.

Также хотел бы уточнить по зарплате солиста Стига Андерсена, который исполнял роль Тангейзера. Ему должны были заплатить согласно контракту 6,5 млн рублей. Меня начали обвинять в том, что это какая-то астрономическая сумма. Но посчитайте сами, ведь туда входит и оплата репетиций, и налоги, и содержание, и, кроме того, это гонорар за восемь выступлений, а проведено было только четыре, затем спектакль сняли. Вы теперь поинтересуйтесь у того же Кехмана, куда делись эти деньги и как будут улаживать дела с Андерсеном.

ПУБЛИКА У НАС ПРЕКРАСНАЯ

— Я всегда любил нашего зрителя, он пытливый, его не обманешь халтурой. И, конечно, наши зрители всегда ценят хорошие постановки. Поэтому то, что общество так отреагировало на изъятие «Тангейзера» из репертуара, — это лакмусовая бумажка вкусов общества, которое ценит искусство.

Новосибирская публика исключительно доброжелательная, живая, очень легко понимает, что происходит на сцене. Поэтому старались делать спектакль для такого зрителя. И первые два спектакля прошли на ура. А потом возникла вся эта церковная линия. Думаю, что в Новосибирске нет человека, который не знает, что такое «Тангейзер».

О НОВОЙ РАБОТЕ И ПЛАНАХ НА БУДУЩЕЕ

— Да планов, как всегда, много. Мне уже поступают предложения о новой работе, однако пока что я с ними еще не определился, их надо обдумать, они требуют переговоров. Конкретно пока не могу сказать, это процесс «тягучий». Но далеко от театра уйти все равно не получится. Мне тут сообщили, что в Красноярске уволили министра культуры и якобы мне прочат ее должность. Так вот, пока таких предложений не поступало, но раньше меня уже звали в министры культуры Владивостока и Омска.

О ЦЕРКОВНОЙ ЛИНИИ

— В одном из интервью я просил, чтобы патриарх Кирилл сделал заявление по поводу этой ситуации. Есть неозвученные моменты. Вопрос звучит так: почему митрополит Новосибирский и Бердский Тихон во время проповеди обратился к верующим, чтобы они пришли на митинг? Священнослужитель высокого ранга нарушает церковные требования. Патриарх Кирилл ранее прямо говорил, что не может церковь проводить митинги, тем более политические. А теперь такие вещи происходят. Я думаю, что недавние события довольно показали состояние общественного мнения. Церковь теперь очень активно входит в жизнь общества — школа, армия, телевидение и так далее. Что следует из того, что митрополит Тихон обратился в прокуратуру, с чего все началось? Это значит, что темп вхождения церкви в общественную жизнь стал слишком быстрым. Я бы даже назвал это неким «головокружением от успехов». 

ЧТО БУДЕТ ДАЛЬШЕ С ОПЕРНЫМ? 

— Я достаточно внимательно слежу за тем, как идут дела у театра, как новый директор общается с сотрудниками. Так вот, думаю, что такая манера общения неадекватна и она не приведет к какому-то хорошему результату, тем более к каким-либо качественным новинкам в репертуаре. Строительно-монтажные дела, косметический ремонт — это вопрос денег. Будут деньги — будет и «косметика», но решать-то надо не только эти дела.

Я боюсь, что функционально оперный сдвинется в сторону культурного центра, а не профессионального театра. Сейчас же я вижу лишь крайне свободное манипулирование цифрами и мнениями. Все это немного неправильно, это не уровень нашего театра.

Мария Першина