Красноярск: пробки 6
Педагог должен верить в способность ученика меняться

Педагог должен верить в способность ученика меняться

В начале 1960-х по всей стране появились физматшколы. У нас же в крае образовался уникальный синтез тех форм, которые были заимствованы в школах и университетах Москвы и Новосибирска. В 80-х годах вокруг красноярского университета сложилось сообщество, готовое думать про новые формы образования. И краевая летняя школа стала полигоном для их апробации. В первой ЛФМШ в 1976 году было всего 14 преподавателей и сорок учеников. В последующие годы штат школы увеличился, появились студенты-вожатые, численность школьников возросла до 150–200 человек.

Вскоре школа перестала быть только физико-математической, предметные направления школы расширились. Известность КЛШ росла и за пределами края, в нее стали приезжать дети из других регионов. Многие из них были ориентированы на серьезные московские вузы — МГУ И МФТИ. Первоначальная же образовательная идея школы сохранилась и выросла в целую концепцию альтернативной педагогики. Методы работы КЛШ повлияли и на другие школы дополнительного образования, некоторые сформировались внутри КЛШ и заимствовали у неё принципы организации. Эти формы работы считаются наиболее эффективными для поддержки и развития одарённых детей.

Несколько таких программ реализуются краевой региональной молодёжной общественной организацией «Сибирский Дом». О программах работы с одаренными детьми и о том, что же это такое настоящая педагогика, рассказал 1-LINE доцент Института педагогики, психологии и социологии СФУ Семен ЕРМАКОВ.

— Семен Вячеславович, по каким направлениям работает ваша организация с одаренными детьми?

— Некоммерческая организация «Сибирский Дом» специализируется на особых формах работы с подростками и молодежью. Её директор — мой коллега Михаил Сергеевич Аверков, он также работает экспертом и методистом в системе краевой молодёжной политики. А я являюсь основным научным консультантом организации.

Наш профиль — гуманитарные и культурные программы, поддержка творческих коллективов. Основные направления работы: историческое моделирование, кино и мультипликация, технология «Форсайт» — прогнозы и профессии будущего. А начинали мы когда-то с журналистики и рекламы. Программы между собой могут пересекаться, занятия проходят в виде творческих сессий или интенсивного погружения, но есть и другие формы, например массовые зрелища.

Самая яркая — программа «Городской уличный театр»: мы организовали площадки для уличных выступлений любительских музыкальных, танцевальных, театральных коллективов. При этом особенность таких программ, не говоря уже об образовательных, — чётко обозначенное тематическое единство. Например, в Год истории тема определялась знаковыми событиями из прошлого России, коллективы могли сами выбирать и интересные им темы и жанр выступления.

Придумываем проекты мы все вместе. У нас есть административно-менеджерское и креативное ядро — в основном это люди, которые когда-то, еще студентами, попробовали себя в качестве вожатых, тьюторов интенсивных школ. Эксперты — серьезные ученые и профессионалы-практики. Работают они либо на энтузиазме, либо получают вознаграждение за счет грантов или спонсорской поддержки.

Специалисты с нами работают разные, в зависимости от направления. Если мы делаем школу про кино, то сотрудничаем с красноярскими ветеранами этой сферы — студией «Архипелаг». Если про мультипликацию — приглашаем представителя петербургской студии «Мельница». Работают с нами преподаватели СФУ, педуниверситета, есть участники клубов исторической реконструкции, — в общем, много кто.

Все это называется дополнительным образованием. Но от кружков мы отличаемся тем, что предлагаем детям серьезную взрослую деятельность. Для нас это принципиально важно: если мы хотим сориентировать ребенка на науку, с ним должны работать серьезные профессиональные ученые или студенты профильных вузов.

— Где вы находите одаренных или же просто увлеченных детей? Как к вам попасть?

— Одаренные дети находятся сами. Каждый раз, когда затевается какой-то новый проект, мы рассылаем информацию по школам, центрам дополнительного образования, молодежным центрам. С некоторыми организациями сотрудничаем в этом плане давно, но на подобные программы народ набирается очень хорошо через «сарафанное радио». Пиаримся и в соцсетях, но пока без особого успеха.

— А как вы среди многих выявляете самых способных? Вообще, как определяется уровень одаренности?

— Одаренные дети — это те, кто готов работать с новыми, необычными темами и сюжетами. Летом, например, у нас был проект в рамках молодежной программы «Территория инициативной молодежи — Юниор» («ТИМ-Юниор») по истории Сибири. Контингент — 100 человек из разных районов края, очень много неблагополучных, стоящих на учете, из детских домов, кадетских корпусов, то есть ребята — не элита. Мы что делаем? На несколько дней устраиваем для них игру, в которой моделируется история Сибири. Разбили их на племена: племя рыболовов, охотников, скотоводов, земледельцев. Ребята вместе со специалистами придумали для своих племен легенду, фольклор, выбрали вождя, определили шамана, воинов. Погружением мы занимались несколько дней и из этих 100 человек выделили порядка 30, кто уже готов заниматься серьезной аналитикой.

Есть старый подход к отбору одаренных, основанный на классификации и тестировании, но он уже доказал свою несостоятельность. Такой метод не выдерживает критики с точки зрения научной психологии. Дескать, мы проведем тестирование тысячи школьников, отберем из них 100 одаренных. Я считаю реально одаренными тех, у кого есть мотивация заниматься чем-то необычным. Хотя с темой он может еще и не определиться.

Вот, например, откуда школьник где-нибудь в Козульке может узнать, что перспективно заниматься молекулярной генетикой? Чтобы ей заниматься, надо ехать учиться в Пущино... А наша задача — взять этих ребят из Козульки, позвать разных экспертов и показать картинку: если хотите заниматься биологией, то перспектива в ближайшие 20 лет такая, если хотите заниматься инженерными разработками, то вот такая, ну и так далее.

— Все-таки школьников отбирают по склонностям?

— Забудьте слово «склонности». Научная психология, по крайней мере та, к которой я считаю себя причастным, показала, что главная способность человека — это гибкость, способность себя менять. И вот если у человека есть желание себя менять и соответствующие ресурсы, дальше он может попробовать себя в разных областях. Отбор происходит естественным образом по готовности школьника чем-то определенным и достаточно сложным заниматься продолжительное время, хотя бы неделю подряд, потому что желание — тоже вещь неустойчивая. Человек может прийти, полюбопытствовать минут 15, и дальше у него желание гаснет: это, оказывается, сложно.

— Расскажите о технологии «Форсайт».

— Кроме программ по кино и истории около года мы занимаемся программой «Конструктор будущего», основанной на этой технологии. Например, берем Красноярский край: сферы экономики, науки, управления, культуры. Какие ресурсы есть в нашем регионе — про это могут рассказать как раз эксперты. Программа рассчитана на несколько направлений, но в современном мире настолько все смешано... Например, современные технологии — это что? В Красноярске когда-то с подачи академика Королева появились очень серьезные наработки по системам жизнеобеспечения для космоса. У них перспектива есть или они так и останутся лежать? Задача детей — выстроить логичную версию того, как будет развиваться выбранная ими сфера деятельности. А дальше, если бюджет позволяет, у них есть возможность создать демо-версии... Чем еще интересны кино и анимация — нарисовать мультфильм про космонавтику будущего гораздо быстрее и проще, чем осуществить все это наяву. Но чтобы нарисовать мультфильм про будущее, нужно не просто взять и нарисовать летающую тарелку (есть много глупых фильмов про НЛО), а обосновать свой проект, то есть проконсультироваться у инженеров и физиков, как может быть устроен этот космический аппарат будущего, на какой энергии он будет передвигаться.

— Что в итоге получают одаренные дети и каковы их дальнейшие перспективы?

— Мы выступаем в качестве проводников, показывая ребенку, что границы мира намного шире учебных рамок. Школьник может «зацепиться» за что-то одно, и тогда мы можем сказать, что он перспективен в этой сфере. И дальше, например, уже задача навигатора — помочь ему в выборе, где он будет учиться, профессионально совершенствоваться. Иногда траектории могут быть крайне нетривиальными. Одна из самых интересных моих выпускниц приехала на летнюю школу в 14 лет из Иркутской области. Снималась в кино, через год решила поснимать сама (мы специально для нее написали сценарий, она была режиссером-постановщиком). Вначале делала кучу ошибок, но в конце концов получился очень интересный продукт. Кино внесло в ее жизнь огромные изменения. Обучаясь в вузе по экономической специальности, она попала в рекламное агентство, где стала писать рекламные сценарии. Начала снимать и таким образом познакомилась с Евгением Гришковцом, работала помощником режиссера на съемках его фильма «Сатисфакция». Уже потом она сама стала заниматься документальным кино — есть, например, очень интересные её работы о Забайкалье.

— Существует ли какая-то система поощрения одаренных детей?

— Если это конкурс, то есть приз. Творческая сессия также является конкурсом, но и образовательную программу можно построить как конкурс. Есть и внутреннее поощрение, когда человек попадает из среды, где ему говорят, что он псих, что нормальные люди этим не занимаются, в среду, где все этим занимаются. Недавно мне довелось пообщаться с девочкой, в семье которой считали что художник — это не профессия. И чтобы отучить ее от занятий этой глупостью, бабушка девочки сжигала ее рисунки. Для этого ребенка просто попасть в среду, где все могут рисовать и где он может пообщаться с профессиональными художниками, узнать, что есть такая профессия — это тоже поощрение. И оно гораздо ценнее каких-то призов.

— Существуют ли критерии оценки работы самих педагогов?

— Для основного педагогического состава, людей, которых мы называем тьюторами или навигаторами, есть наработанные профессиональные критерии. Прежде всего, педагог должен верить в способность ученика меняться. Обычно школьные учителя в это не верят — они как бы вешают ярлык «троечник». А вера в ребенка — это самое главное, всему остальному можно научить. А по экспертам — это просто люди, зарекомендовавшие себя как профессионалы в своей области. Экспертное сообщество вообще так устроено: все друг друга знают и могут дать друг другу характеристику.

— Как у нас обстоит ситуация в крае с одаренными детьми? Их стало больше или меньше по сравнению, например, с периодом 20-летней давности?

— Скажу сразу, что никто не занимается статистикой в этой области. А вообще в последние несколько лет поменялась ориентация. Сейчас больше школьников готовы признаться себе, что хотят заниматься чем-то необычным. В 90-е все было очень прагматично. Вот как раз тогда уже было много школьников, заранее себя «похоронивших». Сейчас их меньше, по моим наблюдениям. При этом катастрофически упал образовательный уровень. Люди не знают элементарнейших вещей. В 90-е годы уровень подготовки еще как-то сохранялся. По крайней мере, можно было опереться на то, что школьник что-то знает. Сейчас, когда приезжают школьники, я не представляю, что они знают. Они могут думать и на полном серьезе утверждать, что Ермак дошел до Енисея, и при этом у них «5» по истории. Или я, например, одну девушку спрашиваю, как связаны Петр I и Санкт-Петербург. Она надолго задумывается и говорит: наверное, он там родился и его назвали в честь города.

— Семен Вячеславович, скажите, для чего вам всё это надо?

— Я могу дать три ответа. Ответ первый. Вообще я вижу перспективу образования в этом, но пока массы у нас созреют для понимания, что именно такое образование перспективно, надо наработки сохранить. То, что уже сейчас происходит на уровне региона, — лет 10 назад о таком приходилось только мечтать. Это не должно потеряться, то есть должны быть люди, которые это умеют (имею в виду подобные формы дополнительного образования). Ответ второй: это мое, я в этом живу. Это гораздо интереснее, чем каждый день ходить на работу. А третье — как говорит одна моя коллега, «деньги в саван не положишь». Хочется, чтобы после тебя что-то осталось. По крайней мере, я уже несколько книжек написал, научные и методические публикации. Есть люди, которые мне благодарны за то, чему я их учил. Один мой приятель, несмотря на то, что он православный священник, шутит, что это плюс в карму.

— То есть хотите оставить какой-то след в истории?

— Да, — улыбается Ермаков. — Как-то раз я сказал коллегам: я знаю, что в учебниках по педагогике через 50 лет про меня будет параграф. Смешная мотивация, но... Как-то хочется, чтобы через 50 лет про меня остался параграф в учебнике.

Беседовала Ирина Егорова.

Подпишитесь:

Возврат к списку


Материалы по теме: