Работа русских атомщиков войдет в учебники

Запуск производств и использование технологий, аналогов которым нет в мире, решение проблемы импортозамещения, причем на практике, а не «на бумаге» — таковы для атомщиков итоги ушедшего года.

Как заметил на встрече с журналистами Петр ГАВРИЛОВ, генеральный директор ОАО «Горно-химический комбинат», сотрудникам предприятия за работу в 2014 году он поставил бы твердую «пятерку».

— Год для нас стал и напряженным, но, с другой стороны, и чрезвычайно успешным. Возможно, самым успешным за всё то время, что я работаю на ГХК, — говорит Петр Гаврилов. — Введен в эксплуатацию завод МОКС-топлива, выполнен такой ключевой показатель эффективности, выставленный нам Росатомом, как рост производительности труда. Ведется строительство ряда важнейших объектов, в частности 2-й очереди сухого хранилища, причем с опережением на полгода. В денежном выражении высокие темпы работы дадут более миллиарда рублей.

— Сейчас много говорится о технологии замыкания ядерного цикла, реализуемой на ГХК. Можно ли доступно объяснить, в чем ее преимущество?

— В производстве атомной энергии задействован уран-235. Но его объемы в общих запасах составляют тысячные доли процента. То есть, если ничего не предпринимать, этих запасов хватит лет на пятьдесят. Но если вовлечь в «быструю» ядерную энергетику уран-238, это решит проблему. Кроме того, технология замыкания ядерного цикла позволяет в разы сократить объемы образующихся радиоактивных отходов. Внедрение этого метода является сейчас сверхзадачей для российской атомной энергетики. Да и не только для российской: не случайно коллеги из других стран приезжают к нам перенимать опыт. То же касается и МОКС-топлива. Впервые в мировой практике мы начали его производство в промышленных масштабах.

И еще одна важнейшая задача, которую мы в настоящее время решаем, возможно даже самая серьезная из всех, — создание опытно-демонстрационного центра по переработке ОЯТ. Это чрезвычайно сложный проект, более сложный, чем производство МОКС-топлива, и, может быть, даже самый важный в моей жизни. До сих пор мировыми лидерами в атомной энергетике были французы. Но то, что мы сегодня создаем, — это более современное и безопасное производство. В частности, у нас не будет жидких радиоактивных отходов, как на заводах предыдущих поколений, только твердые, безопасность которых сведена практически к нулю. И это принципиальное отличие. В 2015-м в эксплуатацию будет введен первый пусковой комплекс центра, обеспечивающий контроль всех происходящих в производстве процессов. В наступающем году будут сданы также вторая и третья очереди сухого хранилища ОЯТ. В основе его работы — принцип пассивной, или естественной, безопасности: хранилище функционирует за счет естественных физических явлений (например, теплоотведение обеспечивается обычной циркуляцией воздуха), а потому его безопасность не зависит от каких-либо внешних факторов. К слову, именно этот проект привлек внимание японских коллег, приезжавших к нам для консультации: после Фукусимы они заинтересованы в подобных решениях.

С введением новых комплексов сухого хранилища отработавшее топливо транспортируют в них из «мокрого», тем самым будет обеспечена высочайшая безопасность производства. Отмечу, кстати, что строящиеся объекты не только соответствуют всем утвержденным в последнее время нормативам, в частности по сейсмике, но и превосходят их. В нашем регионе сейсмоактивность определена в 7 баллов — значит, по нормам «атомные» объекты должны выдерживать 8. Наши же рассчитаны на 10 баллов.

— Сказались ли новые экономические условия на атомной отрасли, в частности на работе комбината?

— Прежде всего хочу сказать: нет и не может быть никаких санкций там, где речь идет о безопасности, тем более в атомной энергетике. Что же касается экономики, в частности колебания курсов валют, это на нашу работу не влияет. Мы работаем в рублевой зоне, все наши контракты — в рублях, а зарубежные — в твердой валюте.

Если говорить о технологиях, то те сухие хранилища, которые мы строим, никак не зависят от западного оборудования: у нас используется только российское — более современное и передовое, чем в Европе и Америке. Что касается МОКС-производства, скажу честно: при его создании мы взяли все лучшее, что есть в мире. Российская промышленность создала уникальное оборудование, которого больше нет ни у кого, но есть и ключевые, важные для нас компоненты из Франции и Германии.

Кстати, к вопросу о санкциях, экономике и т. д. До определенного момента французы были, по сути, мировыми монополистами в производстве оборудования для МОКС-топлива. И в свое время они нам выставили на него непомерные цены. В итоге русские сделали все сами, причем на более высоком уровне. И что же Франция приобрела или потеряла в итоге? Во-первых, они перестали быть монополистами. Во-вторых, мы обрушили их рынок. Вот и ответ на вопрос о том, кто проигрывает с введением санкций.

Но главное — нашим русским специалистам удалось создать технологии качественно нового уровня. Даже французы признают, что мы, условно говоря, «перепрыгнули» через поколение: у нас производство четвертого, а у них — второго поколения, при том что третьего нет ни у кого. Безусловно, уже за это российские инженеры достойны того, чтобы войти в учебники по атомной энергетике.

Автоматизация производства у нас достигает практически 100 %, и это позволяет работать с высокофоновым материалом, чего также нет больше нигде в мире. Словом, мы однозначно утвердились на лидерских позициях в атомной отрасли. Отмечу еще один момент: у нас работа выстроена таким образом, что опытные специалисты делятся своими знаниями, профессиональными умениями с молодыми. Мы следуем принципу преемственности, у нас нет разрыва поколений (как, к слову, произошло на Западе). А это значит, что наша отрасль будет стремительно развиваться и в дальнейшем.

Подготовила Мария Медведева.