Владимир Потанин: «Мы остаемся самым эффективным и рентабельным в мире производителем никеля»

Руководимая им ГМК «Норильский никель» начала жить по новой стратегии, которая расписывает инвестиции на пять лет вперед. Сам он теперь живет с мирным и рабочим советом директоров и в счет личных инвестиций покупает акции собственной компании. Следующий год не сулит ему много времени на отдых. О приоритетах «Норникеля» в 2014 году он рассказал корреспонденту РБК daily ПЕТРУ КИРЬЯНУ.

Преимущества новой стратегии

— Подводя и для себя, и для правления итоги этого года, на что вы в первую очередь обратите внимание?

— Год назад мы заключили соглашение акционеров, которое открыло для нас новые возможности. Поэтому главный итог этого года то, что переходный период завершен, и мы вышли на новый этап увеличения капитализации компании на основе продуманного плана и при поддержке основных акционеров. Кроме того, мы представили всему миру новую стратегию. Мы ее представили акционерам, инвесторам, всему инвестиционному сообществу, рейтинговым агентствам, банкам, государственным органам и, в конце концов, жителям Красноярского края и своим сотрудникам. Стратегия, в принципе, всем понравилась. Ближайшая задача — в апреле-мае пройдет новая стратегическая сессия, где мы будем стратегию уточнять, обновлять и рассказывать инвестиционному сообществу, что у нас получается.

— Какова судьба инвестиционной программы?

— Она была в этом году фундаментально пересмотрена. Во-первых, с точки зрения процедур: создан инвестиционный комитет, все процессы подготовки инвестпроектов с самого низа упорядочены, описаны и просчитываются современными методами. В результате решения принимаются гораздо более осознанные и консервативные, со стресс-тестами. Во-вторых, начинает разворачиваться система проектных офисов в компании и каскадирование инвестиционных комитетов вниз. Лимиты ответственности передаем вниз по цепочке, в идеале вплоть до предприятия, KPI строим на основе отдачи за доверенный капитал.

Нам удалось переориентировать capex таким образом, чтобы максимально сократить расходы stay in business (то есть на то, что требуется — просто для того, чтобы продолжать работать) в пользу развития бизнеса, совершенствования управления и модернизации технологий и т. д. В результате по итогам года обязательных capex снизили с 1,6 млрд до 1,3 млрд долл.

— 10 млрд долларов инвестпрограммы на пять лет — насколько гарантирована эта цифра? Что ее определяет?

— Когда мы представляли стратегию, то в качестве одной из главных ее черт обозначили гибкость и ее способность реагировать на изменения внешней среды. Поэтому это наше видение на сегодняшний день — то, что, как мы считаем, нам необходимо сделать в течение пяти лет. Кстати, это и есть горизонт нашего планирования. Если брать меньше, получается несколько суетливо, а в большее трудно заглянуть, очень уж большие допуски.

— Какие задачи модернизации будете решать на своих предприятиях в первую очередь?

— Среди задач, которые должны быть решены, — серьезная модернизация обогатительного комплекса. Прежде всего, речь идет о Талнахской обогатительной фабрике, где мы сейчас вовсю приступаем к реализации второй очереди. Дальше — третья очередь. В идеале мы к концу 2016 года должны прийти с модернизированной фабрикой, а еще через два года — с расширенной фабрикой таким образом, чтобы она могла перерабатывать весь объем добываемой руды в высококачественные концентраты.

Соответственно, второе важное направление — это повышение эффективности добычи за счет реализации таких проектов, как рудник Скалистый. Это доступ к более богатой руде и попытка на фоне в целом падающего содержания металлов в руде тем не менее поддержать на высоком уровне этот показатель. Важно, чтобы срок жизни шахт был намного больше 20 лет, а мы начинаем приближаться к 21–22 годам. Поэтому геологоразведка сейчас становится отдельным объектом инвестиций и совместно с добычей должна стать источником уверенности в том, что этой руды хватит на много лет для дальнейшей переработки. А это, в свою очередь, должно дать поддержку капитализации компании.

Металлургические мощности — это модернизация Надеждинского комбината, как наиболее свежего, наиболее подлежащего модернизации. В 2014 году мы здесь одну печь ремонтируем, в 2015-м — другую.

То же самое касается и Кольской компании. Обогащение там требует инвестиций для того, чтобы она стала более эффективной и могла производить более качественный концентрат. Такие инвестиции у нас намечены, что со временем позволит нам избавиться от агломерации и не выбрасывать серу в атмосферу. Модернизируя рафинировочные мощности на Кольской компании и металлургический цикл на Надеждинском комбинате в Норильске, мы со временем придем к тому, что сможем на Коле рафинировать весь никель, который будет производиться на Надежде. Таким образом, мы принципиально поменяем конфигурацию производства, решив две стратегические задачи: экологическую, потому что в какой-то момент мы полностью уйдем от выбросов серы, и задачу модернизации с точки зрения себестоимости.

На все это и рассчитана пятилетняя инвестиционная программа, которая обойдется компании в 10 млрд долл.

В приоритете геологоразведка

— Каковы перспективы геологоразведки в рамках вашей новой стратегии?

— Наша стратегия предусматривает удвоение инвестиций в геологоразведку, и мы это сделаем. Мы собираемся доразведывать различные фланги наших существующих месторождений. Более того, благодаря тому, что нефтяные и газовые компании начали активно развивать свои проекты на Таймыре, они приблизили к нам источники энергии, топлива, инфраструктуру. И если раньше мы могли разведку вести только в непосредственной близости от Норильска, то сейчас уже говорим о том, что в радиусе 50–100 км, а может быть и 150 км, можем продолжать комплексное освоение Таймыра. В конце 1960-х–начале 1970-х годов подобным образом был открыт Талнах, который дал новую жизнь Норильску. Сегодня мы при помощи дополнительных геологоразведочных работ, которые станут возможны после изменения законодательства, сможем вдохнуть третью жизнь в Норильский промышленный район. Кроме того, это, на мой взгляд, отвечает президентским задачам освоения Арктики и присутствия России в северном бассейне.

— Это будут рыночные проекты?

— Естественно, это будут рентабельные проекты. Степень геологической изученности Таймыра не очень высокая, но то, что мы делали до 2008 года, показывает, что постановка на баланс запасов «Норильского никеля» обходится дешевле, чем аналогичных запасов наших конкурентов за рубежом. Не из-за каких-то льгот, налогов, отсутствия конкуренции или еще чего-нибудь, а просто из-за того, что там есть возможность открывать хорошие месторождения. И квалифицированная геологическая служба способна это делать. А с какого-то момента это стало бесполезно для компании, потому что она не может получать запасы на правах первооткрывателей.

В масштабе страны

— Вы на будущий год простраиваете для себя цену на никель?

— Конечно же, мы имеем внутренний прогноз цен на никель и на другие металлы. Этот прогноз консервативнее, чем консенсус-прогноз банков. Никель занимает у нас в выручке примерно 44 %. Поэтому его значение, конечно, велико, однако не настолько, как это представляется рынку. Компания несколько недооценена из-за того, что инвесторы пока не отдают себе отчета в том, что «Норильский никель», несмотря на название, не никелевая компания. Он — самая крупная в мире компания по производству металлов платиновой группы. И соответственно, вклад в EBITDA у платиноидов едва ли не больший, чем у никеля. Этой весной мы постараемся сделать раскрытие, которое покажет вклад каждого продукта в доходы.

Для меня важно, что мы остаемся самым эффективным и рентабельным в мире производителем никеля, поэтому в какой-то момент производители с более высокой себестоимостью вынуждены будут отказаться от производства, и тогда спрос и предложение на рынке никеля сбалансируются и цены стабилизируются. Может быть, можем ожидать небольшой коррекции вверх — 10–20 %.

— Российские металлурги встречались с Медведевым. Речь шла о механизмах поддержки отрасли. Для вас главный механизм — это вопрос управления пошлинами на экспорт никеля и меди?

— Не совсем так. Вся господдержка, на мой взгляд, делится на три категории. Первая называется так: «дайте денег». Вторая категория — «дайте денег, а мы за это сделаем что-то». И третья: «ничего не надо, условия улучшите, дайте лицензии нормально брать, зафиксируйте, что будет стабильный налоговый режим в течение десяти лет, чтобы мы могли наши проекты нормально планировать».

«Норильский никель» относит себя ко второй и третьей категориям. Во-первых, мы говорим, что главное — стабильный налоговый режим. Все наши проекты 10–12-летние. Поэтому дайте нам гарантии государства, что налоговая система не будет ухудшаться. Стоит соответствующие записи внести в законодательство, подумать над тем, надо ли менять социальные выплаты, особенно для районов Крайнего Севера.

Второй момент. Дайте нам возможность комплексно осваивать Таймыр и наращивать свою базу. Это вроде как всем выгодно: и государству, и компаниям. Поэтому сделайте более доступными лицензии, дайте нам вкладываться в геологоразведку.

Дальше мы заходим в следующую тему, где что-то можно на что-то поменять. Мы говорим: мы платим пошлины. Но, во-первых, китайцы оказывают квазигосударственную поддержку и квазисубсидирование продукции, которая с нами конкурирует. Европа вводит против нашей продукции пошлины, поэтому давайте уравняем. Не потому, что мы бедствуем или мы завтра без этого разоримся, но просто давайте сделаем нашу компанию тоже такой же конкурентоспособной в этой части, как другие. Мы за это готовы подписать соглашение о том, что полученный эффект полностью используем на экологические и социальные программы. На уровне президента мы сейчас обсуждаем с Минтрудом систему северных сертификатов по ипотечной программе — по аналогу военной программы. Причем это не только для нашей компании, я так понимаю, что есть идея вообще для арктической зоны это сделать. Если ипотечные деньги будут выделяться, мы можем соинвестировать. Источником этого соинвестирования может стать сокращение пошлин.

Кто в доле?

— Кто-нибудь из акционеров наращивает долю в компании?

— Я не знаю про остальных акционеров, но сам, как физическое лицо, скупаю акции сейчас, о чем соответствующим образом уведомил компанию. Как инвестор, я заинтересован в получении дохода на вложенные деньги. Естественно, вкладывая свои личные средства в акции компании, рассчитываю на этом заработать. При этом я отдаю себе отчет в том, что этот шаг может иметь значение для инвестиционного сообщества и демонстрирует мою уверенность в будущем «Норникеля». Надеюсь, мое решение прибавит оптимизма тем инвесторам, которые уже находятся в «Норильском никеле», а других заставит внимательнее посмотреть на компанию.

— Размер собранного личного пакета можете сказать? Небольшой, наверно?

— Конечно, небольшой. Как соберу, проинформирую (пока 0,1 % ГМК. Интерфакс).

— Акционеров порадуете дивидендами в следующем году?

— Еще как. Сейчас будут выплачены промежуточные дивиденды в размере 1,1 млрд долл. Мне, как гендиректору, наверное, нехорошо давать цифровые прогнозы, говорят, что это в публичных компаниях некорректно. Но я исхожу из того, что мы будем придерживаться объявленной дивидендной политики на ближайшие годы.