Похороны Чехова на красноярской сцене

Хочется им, чтобы в их спектаклях текли реки крови и алкоголя, чтобы голые женщины млели от угрюмых взглядов гориллообразных героев, чтобы матерное словцо не сходило с уст...

А ставить им приходится русскую классику: на нее проще бюджетные деньги получить. Вот и приходится режиссерам воевать с исходным материалом и пытаться лепить криминальные триллеры из произведений Островского и Чехова.

Кстати, типичный пример этого я наблюдал на премьере спектакля Красноярского драматического театра им. А.С. Пушкина «Дядя Ваня». Ставил (с ног на уши) «Дядю Ваню» московский режиссер Анатолий Ледуховский. Поклонники Голливуда будут в восторге: все атрибуты «тарантиновщины» на своих местах.

Герои непрерывно пьют, угрожают друг другу то бутылкой, то косой, то костяной ногой, разговаривают друг с другом бандитскими интонациями и тискают друг друга в темных коридорчиках. Даже подзаголовок для спектакля придуман соответствующий «История одного выстрела».

Режиссер не гнушается ни скабрезными шутками, ни топорными символами вроде той же косы, которую постоянно суют под нос зрителям. Вот только Чехов во всем этом оказывается лишним. Монологи чеховских героев о том, что жизнь нужно прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, звучат нелепо в устах хамоватых не то бизнесменов, не то чиновников, которых предъявляет зрителю Ледуховский.

Да, ведь все персонажи спектакля наряжены в современную одежду, и не в какие-нибудь джинсы и свитеры, а в дорогие бизнес-костюмы, которые в России носят только успешные бизнесмены да высокие чиновники. А эти люди не склонны к чеховской рефлексии или меланхолии. С меланхолией твоей тебя съедят конкуренты да подсидят коллеги, поэтому тарантиновский полуворовской жаргон им гораздо ближе.

Вот и выходит, что модные костюмы, пьяные истерики, животная похоть, непристойные шутки и намеки на сцене прекрасно гармонируют друг с другом, а вот чеховская тоска о погибших идеалах молодости существует в каком-то параллельном измерении и иногда неожиданно прорывается на сцену. В такие минуты актеры вдруг начинают по-настоящему играть (особенно хороши Эдуард Михненков в роли профессора Серебрякова, Сергей Селеменев в роли дяди Вани и Андрей Киндяков в роли помещика Телегина). Ты забываешь, где ты и кто ты, полностью погружаешься в жизнь и проблемы персонажей.

Но тут режиссер запускает одну из своих «находок», мазание лица винегретом или туман с красной подсветкой, и ты вспоминаешь, что ты в театре, перед тобой актеры, поставленные режиссером в нелепое положение.

При этом я не хочу сказать, что Чехова надо непременно играть в костюмах рубежа XIX-XX веков. Напротив, я считаю, что у современных россиян есть точки соприкосновения с чеховскими героями.

Драма героев Чехова — это болезненное переживание смерти прежних идеалов, идеалов «золотого века» русской культуры. Дворянство обанкротилось, революционное движение интеллигенции выдохлось, народ, казалось, спал непробудно. В России утверждался капитализм с его культом денег, с грубым прагматизмом, с тягой к примитивным увеселениям и цинической насмешкой над любыми идеалами. А в искусстве на смену «веку золотому» шел «век серебряный» с его эротизмом, мрачной мистикой и безысходностью. И чеховские герои переживают смерть прошлого и в себе самих, ощущают, как они сами превращаются в убогих обывателей.

Что интересно, наше поколение пережило нечто подобное. Относительно недавно мы пережили крушение советского строя и его идеалов. Мы во второй раз (просто на этот раз из советского, а не из феодального государства) вошли в капитализм и болезненно переживаем его уродства: превращение всего, даже любви, в товар, унижение и эксплуатацию человека человеком, безработицу и торжество «попсы».

Кстати, культура СССР тоже делала ставку на «золотой век», еще недавно Пушкин и Толстой были «нашим всем», а теперь они никому не интересны. И Чехов является лишь поводом для игры в Голливуд.

Мы как бы во второй раз похоронили «золотой век» и уперлись лбом в новый декаданс.

Дмитрий Косяков

Фото: Кристина Туркова (www.facebook.com/sibdrama)