Сфера спасения, или Опасная профессия

Ежедневно в Красноярске выходят на дежурство 97 бригад скорой помощи. Среди них 6 реанимационных, 6 кардиологических, 2 неврологические, 3 психиатрические бригады, 2 детские реанимации и 78 общепрофильных.

Во время работы у врачей случается всякое. Бывают и непредвиденные ситуации, которые напрямую с профессиональной деятельностью медиков, на первый взгляд, никак не связаны...

О том, как работают современные врачи и с какими сложностями сталкиваются в ходе своей работы, 1-LINE беседует с заместителем главного врача по организационно-методической работе КГБУЗ «Красноярская станция скорой медицинской помощи» Николаем РОССИХИНЫМ. 

— Николай Георгиевич, в чем заключается разница между скорой и неотложной помощью?

— Грань между этими двумя понятиями действительно тонкая. Ни в одним нормативном документе нет их четкого определения. Но, по сути, именно скорая медицинская помощь оказывается людям, жизнь которых находится под угрозой. Например, если человек попал в аварию, находится без сознания, переживает сердечный приступ, медицинская бригада в первую очередь отправится именно к нему. В таких случаях чем раньше будет оказана медицинская помощь, тем больше шансов на выживание пациента. Неотложное состояние подразумевает, в частности, обострение какого-либо хронического заболевания, не представляющего опасности для жизни. Но при этом нужно учитывать, что, скажем, при ишемической болезни граница между этими двумя понятиями — скорая и неотложная помощь — может исчезнуть в один момент. 
Бывают случаи, когда граждане при вызове «скорой» преувеличивают и говорят, что у больного «предсмертное состояние», называя какую-нибудь серьезную болезнь. Это достаточно просто сделать, учитывая, что вызовы принимаются диспетчером в телефонном режиме. Безусловно, наши специалисты приедут и проведут осмотр, даже если их помощь вовсе не обязательна. Но в это время кто-то может действительно нуждаться в экстренной медицинской помощи, и подобный вызов отнимет у этого пациента шанс на жизнь. Бывают, кроме того, случаи, когда больного не оказывается по месту вызова или говорят, что «скорую» не вызывали. Мы называем такие случаи безрезультатными.

— Много ли к вам поступает таких вызовов?

— За весь прошлый год к нам поступило чуть более 420 тысяч вызовов, из которых 19 тысяч — безрезультатные. Вот типичный случай: произошло ДТП, и испуганные прохожие, видя разбившиеся автомобили, вызывают скорую помощь, хотя участники дорожного движения не получили никаких травм: 

«Здравствуйте, тут по такому-то адресу лежит человек без сознания; возможно, ему нужна помощь!» 
«А что с ним случилось?»
«Да не знаю. Проехал только что мимо него в автобусе». 

Мы не можем игнорировать такие случаи. Приезжаем, а этот человек уже ушел. Иногда такие «пострадавшие» могут и послать бригаду куда подальше.

— А что скажете по поводу хулиганских ложных вызовов?

— Как ни странно, детское хулиганство сейчас практически исчезло. Не могу припомнить каких-то серьезных случаев. Ситуация со взрослыми обстоит иначе. Была одна женщина, которая звонила нам просто побаловаться и поматериться. За одну смену (24 часа) она позвонила более 600 раз. После проверки выяснилось, что она страдает психическим заболеванием. Позже она была помещена в соответствующее лечебное учреждение. Такие случаи единичны, но все-таки имеют место в нашей работе. 

— Часты ли случаи хамства или агрессии в отношении сотрудников скорой помощи?

— Хамы на вызовах были всегда, и от этого никуда не деться. В перестройку на людей рухнула вседозволенность, начался разгул безответственности и хамского отношения не только к врачам, но и к представителям других профессий.

Чаще всего на вызовах конфликты начинаются с просьбы раздеться или разуться. Скорая помощь — это такая же экстренная служба, как полиция, пожарные. Однако никому в голову не придет требовать от сотрудников этих служб разуваться или раздеваться при вызове. Тем более сотрудники «скорой» на вызовы выезжают в спецодежде. Нужно отметить, что ни в одном нормативном документе не указано, что наши сотрудники обязаны разуваться. Я понимаю, что у людей есть хорошие квартиры с дорогой обстановкой, коврами или паркетом. Но главная задача врачей заключается в оказании помощи больному.

Люди в алкогольном опьянении могут ударить или толкнуть. Иногда нападают на водителей, которые дожидаются медиков во дворе. По стеклу чем-нибудь шарахнут или зеркала разобьют. К сожалению, такие случаи не единичны. Иногда даже доходит до судебных разбирательств. У нас был случай, когда бригада выехала к пациентке в микрорайон Солнечный, но не успела — женщина умерла до приезда «скорой». Когда врач заходила в квартиру, сын погибшей, ничего не говоря, ударил её кулаком в лицо, после чего наш доктор с черепно-мозговой травмой долгое время находилась на лечении.

Сам нападавший был привлечен к уголовной ответственности с отбыванием реального срока в местах лишения свободы. 

Нападение на сотрудников полиции оценивается как отягчающее вину обстоятельство, а на медика — как простое хулиганство. Можно сказать, что врачи скорой помощи практически не защищены от агрессии. И, кроме того, часто на нас смотрят как на представителей сферы обслуживания.

— Часто люди умирают, так и не дождавшись скорой медицинской помощи?

— Согласно статистике, за прошлый год из 420 297 вызовов летальные случаи до приезда бригады отмечены в 0,5 %, при этом прибытие бригад «скорой» на вызов было своевременным. Не всегда можно спасти больного, а принимая во внимание поведение красноярских водителей, эта задача заметно усложняется. Автовладельцы постоянно то ли забывают, то ли нарочно пренебрегают существующими правилами дорожного движения. Бывает, что перекрывают или не уступают дорогу экипажу с включенными светозвуковыми сигналами. А ведь наши бригады используют их исключительно в тех случаях, когда требуется доехать до вызова или состояние пациента требует экстренной доставки его в медицинское учреждение.

С начала этого года в Красноярске по вине водителей произошло 2 крупных ДТП с участием автомобилей скорой помощи. Последний громкий случай, совсем недавний: из-за нетрезвой девушки перевернулась машина скорой помощи, в результате чего погибла пациентка. Слава богу, что на остановке, куда вылетела машина скорой, никого не было. Такая же ситуация была полтора месяца назад на улице Киренского. Тоже не пропустили на перекрестке и протаранили машину «скорой». Врач до настоящего времени находится на больничном.

Помимо пробок, неправильно припаркованных автомобилей и нерадивых водителей мешают шлагбаумы, блоки во дворах. Я понимаю, что людям не нравится, когда из их двора делаю проезд. Но когда приезжает «скорая», медикам приходится идти значительное расстояние, до квартиры больного неся достаточно тяжелое оборудование и при этом терять время. А если необходима транспортировка больного в автомобиль «скорой» на носилках?

— Обязан ли больной давать письменное согласие на осмотр и лечение?

— Согласно федеральному законодательству, обязан. Большинство горожан считает, что подтверждать свое согласие на лечение нужно только в стационарах, а скорая помощь должна просто приехать, оказать помощь (поставить укол или дать таблетку) и уехать. Между тем проверяющие органы требуют от нас исполнения закона. Формально, если человек отказался дать письменное согласие на медицинское вмешательство, сотрудники вправе развернуться и уйти. Однако независимо от того, был ли подписан документ или не был, мы все равно оказываем медицинскую помощь. Отказ от госпитализации также нужно заверять письменно.

— Сотрудники скорой помощи могут выписать справку, освобождающую от работы?

— Нет. Наши работники никаких справок на дому не выписывают. Конечно, документальное подтверждение вызова медиков получить можно. Для этого человеку нужно обратиться в стол справок в рабочее время с паспортом по адресу: проспект Металлургов, 2К. Но эта справка не будет являться основанием для освобождения от работы. Единственный документ, который освобождает от работы, — листок нетрудоспособности. Его пациент может получить при соответствующих показаниях, обратившись к терапевту или другому специалисту своей поликлиники.

Беседовал Руслан Максимов.