Он основал филологию Красноярского университета

- Александр Петрович, до 1981 года Ваша жизнь была связана с Красноярским педагогическим институтом. И вот Вы, кандидат филологических наук, переходите в Красноярский государственный университет. Как это было?

- Во-первых, меня привлекло новое дело. Во-вторых, я уже тогда был нацелен на научную работу. Мне показалось, что в стенах нового вуза будет больше возможностей для нее. И, как показало время, я не ошибся.

- Я правильно понял, что Вы начинали все, как говорится, с нуля?

- Да. В то время, в 1981 году, Красноярским университетом руководил Вениамин Сергеевич Соколов. Это был энергичный и широко мыслящий человек. И он понял, что без филологической составляющей университет не совсем университет. Приблизительно в феврале 1981 года он мне позвонил и предложил возглавить организационную группу по созданию филологического факультета.

К тому моменту в университете было только три филолога: Галина Максимовна Шленская, Татьяна Исааковна Бытьева и Надежда Николаевна Ивакина. Татьяна Исааковна и Надежда Николаевна преподавали русский язык на юридическом факультете, а Галина Максимовна читала на всех факультетах спецкурсы по литературе: ректор резонно рассудил, что будущие физики, биологи и юристы должны быть приобщены к литературе. Так появились эти спецкурсы.

Откровенно говоря, я считаю, что это и сейчас было бы нелишним.

В качестве отступления скажу, что в те годы было много интересных новаций. Например, раз в неделю в главном корпусе университета давал концерт Красноярский симфонический оркестр под управлением Ивана Всеволодовича Шпилллера. Концерты собирали большое количество студентов, преподавателей и сотрудников университета. Ходила даже такая шутка: «Московский университет со шпилем, а Красноярский — со Шпиллером».

Так вот, в марте 1981 года я возглавил группу из указанных преподавателей и начал подготовку к созданию факультета. Она заключалась в следующем. Я ездил в Москву, Ленинград, Саратов, Иркутск и другие города страны, где в тамошних университетах знакомился с постановкой дела. Изучал учебные планы и программы. Много работал в библиотеках, где формировал фонды нашего будущего книгохранилища. Помню, из Москвы отправил большое количество посылок с учебниками.

Поэтому, когда 1 сентября 1981 года пришел учиться первый набор студентов, а их было 50 человек, то они были обеспечены необходимыми учебниками.

Занимались мы в корпусе на улице Маерчака. И было у нас две группы по 25 человек в каждой.

Кроме того, я занимался и кадровыми вопросами, так как из Красноярского пединститута никто не захотел переходить в университет. Пришлось обращаться за помощью в разные университеты страны. И они помогли нам.

Так в Красноярском государственном университете появилась кафедра русского языка и литературы, которую я возглавлял до 1983 года, когда вновь вернулся в пединститут на должность проректора по науке. Однако вскоре понял, что проректор по науке занимается чужой наукой, а мне хотелось заниматься своей. Словом, я попросился обратно, в КГУ. И Соколов меня с удовольствием взял. Более того, в 1987 году«под меня» была создана кафедра общего языкознания и риторики.

Состав обеих кафедр был сборным, как я уже говорил. Но все-таки своими силами мы не могли закрыть все дисциплины, поэтому с позволения ректора я ста приглашать лекторов из других вузов страны. Приезжали очень интересные люди. Студенты с большим интересом ходили на их лекции; вообще они учились с большим энтузиазмом.

- Александр Петрович, а если я Вас попрошу сравнить студентов тех лет и нынешних?

- Разница ощутимая. Тогда было больше энтузиазма, больше блеска в глазах. Студенты очень гордились тем, что учатся в первом филологическом выпуске. Кроме того, тогдашние студенты были людьми книги, сегодняшние студенты – люди гаджетов.Это имеет свои плюсы и свои минусы.

Да и преподаватели трудились чуть иначе, чем сегодня. У них было больше времени для неформального общения со студентами.Они часто организовывали различные творческие литературные вечера и встречи, куда приглашали местных писателей, поэтов, критиков, артистов…

Собственно, вот так и начинался филологический факультет в Красноярском государственном университете.

- Ваше отношение к ЕГЭ и нынешней форме поступления в высшие учебные заведения?

Не берусь судить о плюсах и минусах нынешней формы поступления в высшие учебные заведения. Что касается влияния ЕГЭ на владение русским языком. то оно, скорее, отрицательное, так как не вырабатывает умения связно и логично выражать свои мысли, в том числе и в письменной форме.

Если говорить о высшем образовании, то мне кажется, что главная проблема здесь - бакалавриат. Совершенно очевидно, что бакалавр это недоучка. Зачем мы их готовим? Непонятно. Бакалавриат, магистратура, а затем и аспирантура ─ это нецелеобразная система подготовки кадров. Возможно, в других странах это приемлемо, но у нас нет. Из университета должны выходить полноценные специалисты.

- Идут ли работать в школы выпускники-филологи СФУ?

- Точной статистики у меня нет. По-видимому, в школу идут преподавать, в основном, выпускники педагогического университета. Выпускники СФУ идут туда работать довольно редко.

- И куда же они идут?

- Куда угодно, только не в школу.

Это действительно большая проблема в нашей стране. Понимаете, сегодня быть учителем невыгодно и непрестижно. Учитель поставлен в положение оказывающего услуги, а следовательно, «клиент всегда прав». Ученики совершенно не уважают своих педагогов. Как и родители. Хотя есть выпускники-энтузиасты, которые сразу после окончания идут работать в школы. Честь им и хвала за это.

- Александр Петрович, в современной России отменили многое из советской системы школьного образования. Неужели учебники, по которым учились в 60 — 80-е годы прошлого века были так безнадежно плохи?

- Этот вопрос не ко мне, а к реформаторам образования.

Понимаете, то о чем мы сейчас говорим, надо рассматривать в русле того, что значительная часть современной управленческой интеллигенции целиком ориентирована на Запад. Они считают, что там все передовое, а тут — отсталое. Именно поэтому они и копируют все зарубежное. При этом не всегда самое лучшее.

Это глубокое заблуждение. Потому что русская ментальность, история нашего народа, условия, в которых он живет, наша многонациональность и национальные особенности должны учитываться. Учитывать чужой опыт тоже надо, но брать только то, что может органично вписаться в нашу российскую систему. А получается, что вписывают то, что на самом деле не вписывается. И это ведет к поломкам отлаженного механизма.

Есть еще одна образовательная проблема нынешнего времени — дистанционное образование. С одной стороны, дистанционная система дает возможность серьезно облегчить получение образования. А с другой стороны, исключает или силно затрудняет индивидуальный подход к студенту и воспитательную функцию преподавателя. А между тем из своего опыта и опыта коллег могу сказать, что в учебе главное не лекции и даже не семинары. Хотя семинары чрезвычайно важны. Самое главное — личный контакт студента с преподавателем. Их общение. А вот это все игнорируется.

Теперь вернусь к вашему вопросу — чем я занят сегодня? А занят я двумя научными темами. Первая это проблема лингвистической экологии. А вторая — лингвистика и информационно-психологической войны. Но это тема для отдельного разговора.

- Александр Петрович, спасибо Вам за этот разговор. Здоровья и всего-всего Вам самого доброго.

Виталий ИВАНОВ

Фото из личного архива А.П. Сковородникова