КАК МЫ ВАС ЖДАЛИ!

Немало на севере Красноярского края населённых пунктов, не связанных с центром региона стабильным транспортным сообщением. Зимой в Эвенкии и на Таймыре через тайгу и замёрзшие реки расчищают временные дороги-зимники. А вот в течение периода, когда через реки на автомобиле не перебраться, потому что лёд уже не крепок, завоз продуктов питания и других жизненно важных грузов на Крайний Север Сибири возможен только авиатранспортом. Товары, доставленные сюда воздушным путём, становятся дороже золота. Самым оптимальным, надёжным и проверенным временем способом были и остаются грузоперевозки речным транспортом: доставка осуществляется сразу в больших объёмах и стоит гораздо дешевле альтернативных вариантов.

Воронцово

2390 километров от Красноярска вниз по Енисею. Здесь, на возвышенности правого берега, растянулся по тундре посёлок Воронцово. Самый северный из десяти, образующих сельское поселение Караул Таймырского Долгано-Ненецкого муниципального района Красноярского края. Дальше только полярная станция Сопочная Карга и Диксон, а за ними – выход в Карское море.

История Воронцово началась 200 лет назад с одной промысловой избушки. Со временем здесь образовалось стойбище оленеводов. В советское время посёлок развивался как фактория и застраивался государственным жильём. Сегодня в Воронцово уже не увидеть национальных чумов и оленьих пастбищ. Здесь уже не появляется каждую неделю, как бывало, самоходный плашкоут, скупающий у местных промысловиков рыбу и пушнину. Но здесь по-прежнему живут люди. Официально – 308 человек.

В основном, это представители коренных народностей: ненцы, энцы, долгане. Немного белорусов и русских. В Воронцово есть детский сад, начальная школа, библиотека, дом культуры, почта, врачебная амбулатория, администрация и участковый. В 2021 году откроется фельдшерско-акушерский пункт. Есть частная пекарня и два магазина. Двенадцать рабочих мест обеспечивает дизельная электростанция. Большая же часть трудоспособного населения занята на промысле. Раньше рыбаки зарабатывали продажей омуля, муксуна и нельмы на проходящее из Дудинки в Мурманск торговое судно. Три года назад закон запретил вылов этих видов. Сейчас местные рыбачат только в окрестных озёрах. Улов увозят самостоятельно в райцентр.



Выехать из Воронцово – настоящая эпопея. Летом в прибрежные таймырские поселения дважды в месяц заходит небольшой пассажирский теплоход «Хансута Яптунэ». На нём за 7 тысяч рублей – столько стоит сидячее место тарифа «Эконом» – есть возможность добраться до столицы Таймыра – города Дудинки. Это 402 километра вверх по течению Енисея и 34 часа в пути. Зимой с такой же регулярностью в Воронцово залетает вертолёт «Ми-8». Билет на него обойдётся в 6 тысяч 391 рубль. Автомобильных дорог через Воронцово нет. Можно доехать до посёлка Караул на личном снегоходе. Это 210 километров по абсолютной снежной целине в почти не прекращающуюся несколько месяцев пургу. «Дешевле» и быстрее улететь из Воронцово санавиацией, но для этого необходимо нуждаться в экстренной медицинской помощи.

В частных домах посёлка печное отопление. С верховьев Енисея приплывает и прибивается к таймырскому берегу немало растопочного материала. Это смытые половодьем прибрежные деревья. А ещё кругляк, отбившийся от плотокараванов, которые речники спускают по Енисею в Дудинку. Быстро прогорающая древесина годится только на растопку. Лес здесь не растёт – голая тундра. Поэтому в местные поселения, где с конца сентября по конец июня лежит снег, со времён СССР в рамках государственного северного завоза речным флотом доставляют каменный уголь.

Через две отмели

Представляется такая картина: грузовой корабль подходит к причалу, швартуется и выгружает уголь в специально отведённое для этого место. Здравствуйте, спасибо, до свидания! Но нет – в Воронцово так сделать невозможно. Здесь за 500 метров от берега растянулись одна за другой две широкие полосы песчаной отмели. Бары – так их называют речники. Судно с большой осадкой не может их преодолеть даже при большом приливе. Как же довезти уголь жителям Воронцово накануне зимы?

Есть в Енисейском пароходстве сухогруз на 1330 тонн «Фёдор Наянов». Он приписан к Подтёсовской ремонтно-эксплуатационной базе флота. В конце июня теплоход грузится углём и контейнерами с продовольствием в Красноярском речном порту. 6-7 суток следует вниз по Енисею. За полкилометра от Воронцово встаёт на якорь перед дальней отмелью. С таким расчётом, чтобы при любом ветре на неё не «присесть»: постоянная смена ветров в районе Енисейского залива раскручивает судно вокруг якоря, как флюгер вокруг оси.



На борту «Фёдора Наянова» есть дополнительные плавсредства: малый буксирно-моторный катер (БМК) и понтон с аппарелью. Ещё с собой экипаж привозит четыре грузовые ванны, или пены, как их называют в Подтёсово, и гусеничный трактор «75-ку». Встав на якорь, судовым краном экипаж спускает на воду БМК и понтон. Следом на понтон грузят трактор. Катер нужен для буксировки этого и следующих «составов» от якорной стоянки теплохода до берега Воронцово. Осадка у катера небольшая, и в хорошую погоду он благополучно преодолевает обе отмели. Первым рейсом на берег везут трактор. Назад катер возвращает пустой понтон. А дальше начинаются основные грузовые операции. На понтон опускают две пены, и в них из трюма теплохода грейфером перегружают уголь – около трёх тонн в каждую. Контейнеры с продовольствием ставят непосредственно на понтон.

Сходу завести такой состав на берег не получится. Поэтому останавливается он за 4 метра от берега. Ребята с теплохода цепляют к гружёным пенам соединительные тросы. Трактор заезжает в воду и за эти тросы вытаскивает пены на урез берега. И всё – потащил их волоком по посёлку. По госпрограмме на один дом полагается не больше 10 тонн угля в год. Речники доставляют по три-четыре пены на хозяина. Этого хватит, чтобы отапливать жилище в Воронцово до весны.



Порожние пены трактор волочит назад к катеру. Тросами, которые работают по принципу полиспаста, пены загружают обратно на понтон. И катер через отмели толкает понтон к теплоходу под следующую погрузку. А тракторист развозит вновь прибывшую партию угля.

Но погода в Енисейском заливе не всегда способствует этой работе. Когда северо-восточный или юго-восточный ветер сильнее девяти метров в секунду, волна набирает метровую высоту. В таких условиях ходить с грузом уже небезопасно. А когда ветер сгоняет воду с баров, и они оголяются, даже катер не способен преодолеть эту преграду. Если шторм разыгрался не на шутку, и плавсредства не успели поднять на борт теплохода, трактор вытаскивает их на берег. Как-то раз из-за шторма моторист из экипажа «Фёдора Наянова» застрял в Воронцово на сутки. Там ему, конечно, нашли, где переночевать. Ну, а когда погода наладилась, экипаж продолжил свои полукилометровые рейсы. А моторист пять часов отсыпался в своей каюте до следующей вахты.

В этом году экипаж «Фёдора Наянова» доставил в Воронцово 830 тонн топлива. Чтобы выгрузить этот объём в штормовых условиях и доставить до каждого дома, уходит две недели, не меньше. Поэтому рейсы у теплохода длительные. Навигация в этом районе открывается 1 июля. Заканчивается с ледоставом – в конце сентября. И только один грузовой теплоход на всем Енисее заходит в этот период в Воронцово.

Ещё «Фёдор Наянов» завозит уголь в посёлок Байкаловск, что на 127 километров выше Воронцово, и на Диксон, который находится уже в Карском море. В Красноярский порт за новой партией груза идти долго – против течения это уже не неделю, а 9-10 суток. Поэтому грузится теплоход углём на рейде Усть-Порта или в устье реки Большая Хета – туда всего сутки хода. Экономить время здесь важно: 30 сентября администрация Северного морского пути закрывает речным судам проход в Енисейских залив.

От первого лица

Метод снабжения Воронцово углём с помощью понтона и катера изобретён в советское время, когда государство стало поддерживать коренные народы Крайнего Севера ради сохранения их численности и культуры. В 80-е годы мотористом теплохода здесь работал начальник отдела мореплавания и СУБ Енисейского пароходства Сергей Данилин.

«В то время перекупщиков из Красноярска и Енисейска здесь было немерено, – вспоминает Сергей Георгиевич. – Регулярно заходил на факторию плашкоут, забирал рыбу и пушнину. Взамен местным жителям давали лодки, моторы «Ямаха», простейшие ружья, капканы. Помню, тогда ещё чумы в посёлке стояли. Жили в них оленеводы, которым и даром не нужно было комфортное жилище. А вот представители нового поколения воронцовцев, побывав в городах, попробовав цивилизацию «на вкус», покупают квартиры за тысячи километров от дома и уезжают. Но есть и те, кто умеет и хочет жить только промыслом. И никак иначе. Они, осознанно или нет, продолжатели и хранители своих национальных устоев. Социальная задача северного завоза – сохранить этих людей».

Действительно, не все молодые воронцовцы, побывавшие в городе, в восторге от урбанистического образа жизни. Вот отрывок из нашего телефонного разговора с руководителем территориального подразделения Воронцово Марией Повстенко:

«Я родилась в Воронцово. Училась здесь в школе. Старших классов в посёлке нет, поэтому мы уехали в Дудинку. Институт я окончила в Красноярске. И вот в 2015 году вернулась домой. Почему? Устала от автомобильного потока, от загазованности, шума постоянного. Да, в Воронцово нет мобильной связи, но есть интернет, бесплатная точка вай-фай по госпрограмме для удалённых поселков численностью не более 500 человек. Зарплата тут выше – северные надбавки. Муж мой работает машинистом дизельной. И вроде бы всё хорошо. Но мы понимаем, что скоро придётся уезжать. Детям нужно учиться. А тут после четвертого класса – только интернат в Карауле… Про речников? Да, мы их ждём каждую навигацию. В том году зима была теплая, дул постоянный юг. А в этом году пурги постоянные. Если не будет угля, как мы будем жить?».

Когда я писала этот очерк, мне хотелось романтизировать труд енисейских речников. Я спросила у капитана теплохода что-то о социальной миссии его экипажа и о высокой идее сохранения культуры малых народов. Капитан сказал: в Воронцово им не до высоких идей. Есть конкретные практические задачи, необходимость оперативных решений, много физической работы и ответственности – за команду, за груз, за технику. И в том, что рассказал капитан, смысла больше, чем в красивых патетических рассуждениях.

«Работаем мы там в две смены по пять человек, – говорит Александр Михайлович Грачёв, капитан – сменный механик теплохода «Фёдор Наянов». – Повар встаёт в половину пятого. К шести утра уже готов завтрак на всю команду. Матроска постоянно моет-протирает, особенно когда у нас пересменок: мы ведь приходим все грязные, чёрные от угля. Пока переодеваемся, моемся, стираемся, вокруг столько угольной пыли налетает. Смена у нас длится шесть часов. Один из мотористов всегда остаётся на теплоходе. Его задача – следить за системами судна и двигателями. Всегда работает «вспомогач», который обеспечивает электропитание теплохода. И отдельный дизель здесь на судовой кран. На кране шесть часов работаю я, следующие шесть часов – механик. Один человек управляет катером. Другой всегда на понтоне – помогает в погрузке грейфером в пены. Ещё один человек работает на берегу с трактористом. С ним он едет к каждому дому, перестроповывает тросы, чтобы трактор перевернул пены и высыпал уголь. Через шесть часов вахту принимает вторая смена. Получается, работаем круглосуточно. В Воронцово летом полярный день, светло.

Влажность воздуха в Енисейском заливе – 80-90 процентов. Час-полтора – и фуфайка промокла, перчатки отсырели. А на воде ветер такой холоднющий! На берегу в это время тепло, гнус летает. Тем ребятам, у кого смена на берегу, этот гнус продыху не даёт. Тундра…

Вот вы спросили, как нас там люди встречают. Они же понимают, что от нашей работы зависит их жизнь зимой. Кто-то воспринимает это как должное, а кто-то радуется, когда мы приходим, говорит: «Как мы вас ждали!».



Кристина СЕРГЕЕВА

Фото автора, экипажа т/х "Фёдор Наянов" и АО «ЕРП»